Стоять у истоков – задача не из простых. Но при правильном математическом расчете даже она решаема. О математике и жизни – в интервью доцента кафедры математики и информатики факультета РЯиОД Лидии Соколовой.
В годы войны все девочки хотели быть медсестрами, врачами, чтобы помогать раненым. И я на тот момент не была исключением. До тех пор, пока не пошла в школу. Послевоенных детей было много: вернулись из эвакуации. Как сейчас помню момент распределения по классам: одна учительница вышла, список детей зачитала, другая, третья… И вдруг наша – 1 «Д». Я как на нее посмотрела, сказала: «Все, я буду только педагогом, только!». Ее звали Любовь Петровна. Глядя на нее, я заболела этой профессией! Это была любовь с первого взгляда.
Ещё в свои школьные годы я понимала, что мало людей, которые любят математику. Её скорее уважают. За что? На этот вопрос прекрасно ответил Михаил Васильевич Ломоносов: «Математика уже тем хороша, что она ум в порядок приводит». Изучая в школе элементарную математику, начинаешь понимать, как в этой науке важна взаимосвязь и последовательность материала. И если ты одно пропустил, не понял, а оно заработало в следующей теме – ты пропал. После чего появляется страх. С ужасом думаешь о предстоящей контрольной, зачете. Какая уж тут любовь к предмету!
И когда студенты сдавали экзамены, не знаю, кому было более тревожно. Мне точно нехорошо. У меня не было двоечников никогда, никаких должников. Своим студентам во время занятий я всегда говорила: «Вы можете задать мне любой вопрос, даже если кажется, что он глупый». Очень многие студенты кивают головой – все понятно, все замечательно. А кто-то внутри сжимается и думает: «Господи, как им понятно? Откуда понятно?»
По жизни я всегда работала и училась. Мой педагогический стаж – более 60 лет. Когда я начала работать в университете, то очень скоро пошла учиться на факультет повышения квалификации МГУ. Это очень многое дало для понимания своей работы: там я окончательно поняла, как важна методика преподавания любого предмета. Так, один профессор читал лекции по математической логике. Он очень артистично это делал, ходил по аудитории и громко рассказывал. Слушать его было интересно, но непонятно до невозможности. Я думала: «Что же это такое? Как же это так?» А все головой кивают. Рядом сидела девушка из Сибири, спрашиваю ее: «Извини. Скажи мне, что ты поняла из того, что он читал?». Она говорит: «Ничего». Ну, хорошо, значит, я не одна. Это меня еще раз натолкнуло на мысль, что мало знать содержание предмета. Важно понимать, как объяснить, то есть увидеть глаза студента. Очень может быть, что он ничего не понял.
Я всегда мучилась, если на экзамене студенту ставила «тройку», даже понимая, что он на большее не знает. Но я почему-то так переживала, казалось, что я виновата, что я не научила.
Мне всегда казалось, что я не фаталистка. Но теперь с высоты своих лет и своего стажа работы я начинаю думать, что всё в жизни неслучайно. Одно за другое так и цепляется.
Шёл 1957 год. В Москве проходил VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Он остался на всю жизнь ярким событием! Впервые к нам в страну приехало такое количество иностранных граждан. Вся Москва готовилась к этой встрече. Комсомолу доверили проводить этот фестиваль. Мы «заболели» этим делом! Работы было очень много, я почти 2 недели не спала – работала как журналистка. Открытие фестиваля и закрытие – это сказка. «Дети разных народов, мы мечтою о мире живем…», «Парни, парни, это в наших силах Землю от пожара уберечь…» – песни звучали из открытых окон домов каждый день. А на окнах наклеены бумажные белые голуби мира – это сделали обычные москвичи.
Через три года в СМИ прошла информация, что в Москве открывается международный Университет дружбы народов.
Это тут же запало в душу, и появилось сильное желание найти его. Я собрала документы и поехала в отдел кадров на улице Орджоникидзе. Встретил меня очень серьезный приятный человек – Григорий Иванович Герасимов, который задал много вопросов и подтвердил, что университет только-только начинает свою работу и кадры нужны. Преподавателей набирали из других вузов и общеобразовательных школ. Я оставила документы на рассмотрение. После положительного ответа меня направили на беседу к декану физмата.
Первый декан физмата – Абдельхак Сафиулович Галиуллин, высокой культуры, по-восточному мудрый человек. Меня поразило, что он встал, когда я вошла к нему в кабинет. По его совету и предложению я была принята в штат на кафедру вычислительной математики и теории вероятностей.
Организация учебного процесса в первые годы была важнейшей проблемой. Главная трудность при обучении иностранных студентов – разный уровень знаний по любому предмету при поступлении. Главный для меня вопрос всегда был – как учить математике? Студенты такие разные, а оказывались в одной предметной группе.
Вот, например, три целых две трети — это смешанное число. Если я хочу сделать из этого смешанного числа дробь, понятно, что она будет неправильной (по определению), потому что числитель будет больше знаменателя. А иностранцы как привыкли: если «А» и «Б» стоят рядом и между ними нет знака, значит «А» умножить на «Б». Поэтому три целых две трети — это значит три умножить на две третьих, да еще сократим и останется «Ха-ха». Это надо было как-то объяснять. А уж если ты скажешь неправильная дробь… Ой что творилось! «Это правильная дробь. Что вы думаете не дробь? Это дробь!» (смеется). Приходилось говорить, что это имя этой дроби. Вот как скажешь, что имя, тогда они согласны, пусть так будет. Все это было очень интересно!
В то время университет был разбросан по разным районам Москвы: на Кабельной улице, на Павловской, на Орджоникидзе. Потом, когда началось строительство университетских зданий, постепенно появился студенческий городок на юго-западе Москвы. Все происходило одновременно: и стройка, и занятия, и заселение в общежития.
Если на улице шел дождь, то пройти в учебный корпус можно было только в резиновых сапогах. Рядом с корпусом стоял деревянный барак, в котором была столовая, где обедали строители, студенты и преподаватели.
Самые сложные и значимые годы выпали на долю первого ректора Сергея Васильевича Румянцева. Его бесконечно уважали и преподаватели, и студенты.
Мне дали группу экономистов. Первые занятия проходила на улице Кабельной. Мои первые студенты были мои ровесники, а некоторые – даже старше меня. Студенты впитывали все просто как губки. Интересно, они так хотели учиться, что через семестр уже все говорили по-русски. Предметы идут на русском языке, но, естественно, это только азы. На своем уроке ты должен их учить и русскому языку, потому что если ты написал что-то на доске и «давайте решаем», то урок выброшенный. Поэтому приходилось методику на ходу изобретать. Это очень интересный процесс. Например, как со смешанными числами было. Однажды один студент кричит: «Эврика! В столовой это называется салат!», другой студент сравнил с кашей. Работали в том числе с образами, ассоциациями.
Был такой предмет «Применение ЭВМ в инженерных расчетах». На Орджоникидзе сделали вычислительный центр, поставили машину «МИНСК-22». Она занимала целый этаж. Практические занятия были в аудитории на небольших клавишных машинах.
Появляются алгоритмические языки – «Алгол», «Фортран», «Бейсик». Сначала мы составляли с помощью команд программу, набирали ее на перфоленте, потом запускали ленту в машину «МИНСК-22», и она уже сама работала.
Мне дали читать курс лекций по этому предмету. Я почти не спала – так много готовилась к лекциям. Первую лекцию я назвала «Кибернетика и общество». Мне было волнительно и страшно. Прихожу в аудиторию, коленки дрожат, иду, как сквозь строй: справа и слева столы, сидят студенты. С трудом справилась со своим волнением. Следующая лекция уже поспокойнее, потому что волнение и мандраж закончились. Но зато начались другие «штучки». Прихожу на вторую лекцию, а у меня на столе лежит конверт с билетами в кинотеатр «Алмаз». Дальше листок бумаги, сердце нарисовано, пронзенное стрелой, и текст: «Скажите: да или нет?». Я взяла себя в руки и говорю: «Тут нет подписи. Кому отвечать?». И тишина, никто так и не сознался. Вот такие были интересные моменты, а мы просто были очень молодыми.
В группах царила атмосфера тепла и дружбы. Студентам было всё интересно: и что происходит в мире, и что – в нашей стране.
Впервые в мире началось освоение космоса. Студентов это приводило в неописуемый восторг. Космонавты были постоянными гостями УДН. Во время занятий, например, раздается стук в дверь: всех приглашают в зал на встречу с Валерием Быковским. В конце встречи вышел арабский студент и на хорошем русском языке сказал: «Я хочу Вам подарить песню». И запел: «Поле, русское поле…». Или идешь по коридору на Орджоникидзе, а навстречу Валентина Терешкова или Георгий Береговой.
Жизнь всегда учит. А моя жизнь действительно связана с университетом. Мои коллеги-преподаватели в поздравительных открытках к праздникам писали мне словами из песни: «Очарована, околдована с РУДНом навеки повенчана…». Это правда. Я в университете больше 50 лет: из них более 15 лет – замдекана факультета.
Самая большая радость для преподавателя, если его ученики достигли больших успехов, чем он сам – в любой сфере деятельности. Никогда не забуду, как в одной группе, на последнем занятии студенты попросили задержаться. Один молодой человек достал скрипку, и зазвучала музыка Баха. Такое трогательное, эмоциональное и неожиданное прощание с предметом и преподавателем.
Я бы хотела всем пожелать, несмотря на все жизненные изменения, оставаться людьми. Я надеюсь на то, что молодое поколение наших студентов, преподавателей, ученых сделает нашу страну счастливой.